Эту историю рассказал мне мой дед. Она про то, как СССР морило голодом Украинский народ в послевоенные годы.

Я родился в Украине, в деревне возле Ромнов, 31 декабря 1939 года. Я плохо помню военные годы, знаю лишь то, что каждая зима уносила много жизней мирных жителей. Одна из таких зим забрала у нас мою младшую сестру. Однако я очень ярко помню зиму 1946-1947 года.

Это был очередной голодный год для украинского народа. Агрессивная политика Правительства к сельским труженикам, плохое руководство колхозами, погодные условия – все это вкупе не позволило за лето взрастить на плодороднейших украинских землях урожаи, которые смогли бы и прокормить  местное население и погасить продуктовый налог перед  Правительством. Смерть косила людей вокруг меня.

Ребята, с которыми я еще недавно бегал по лесам и полям, теперь, как и я, с трудом могли подниматься с постели от истощения. Наша небольшая сельская школа, дающая начальные (до 4 классов) знания младшим школьникам была закрыта, т.к. ходить в нее было некому.

И вот дошел до моих родителей слух, что в соседней деревне в преддверии Нового года будут давать детям подарки. На то время я, как и большинство детей в нашей деревне, с трудом передвигался от голода. Но слух о подарках зажег в мозгу моих родителей огонек надежды. Надежды, что в жизни их ребенка произойдет маленькое чудо и он сможет хоть в Праздник поесть. В общем, снарядили они меня в дорогу и отправили за подарком. Я уже не помню сейчас точно на каком расстоянии от нас находилась та деревня и та школа. Но для меня, обессилевшего от холода, путь по заснеженной дороге сквозь пронизывающий ветер казался бесконечным. Когда же я туда добрался, испытания для меня продолжились. В ожидании чуда я отстоял огромную очередь из таких же изголодавшихся детишек и получил, наконец, долгожданный подарок. Вид этого подарка навсегда врезался в мою память. Это не было чудо, на которое надеялись мои родители и которое могло бы хоть как-то подкрепить мои силы.

Я получил небольшое моченое в бочке яблочко, размером не больше дички. От разочарования у меня даже потекли слезы. Когда я шел туда, то меня грела мысль о том, что я угощусь сам, чтобы набраться сил, и смогу принести свой подарок домой, угощу брата, сестру, маму, отца. Я представлял как они удивятся и обрадуются конфетке или кусочку хлеба. Но теперь меня мучили большие сомнения по поводу того, что мне хватит сил дойти до дома. Я понимал, что поступаю не очень хорошо, но подарок был съеден весь без остатка. Домой я дошел, но радости от такого похода не получил никакой. Не помню даже вкуса этого яблочка. Мою душу переполнял страх перед сложностью обратной дороги, стыдом перед родителями.

Один из друзей отца как-то рассказал о том, что в Белоруссии недалеко от города Любань живут его родственники, от которых ему известно, что там нет такой острой продуктовой проблемы, как на Украине. Было принято объединить усилия двух семей: нашей и папиного друга. В нашей семье трое детей, из которых я самый младший, а в их семье и вовсе пятеро, один из которых младенец. Зима, морозы, голод. Но наши родители решились на такую дальнюю и сложную дорогу. Это был единственный , пусть и призрачный, шанс для их детей выжить.

В силу своего возраста я не понимал многих сложностей такого пути. Да и не посвящали меня в детали. Передо мной лишь встают отдельные картины этого сложнейшего путешествия. Некоторые другие детали я знаю лишь из рассказов.

Мои родители продали наш дом на Украине, чтобы были деньги на дорогу и на первое время обустройства. Миграция из голодных районов была запрещена Правительством. Это правильное решение с точки зрения благополучия страны, хоть оно и нарушает принцип заботы о каждой отдельной личности, о каждой отдельной семье. То решение означает, лишь одно:  то на что решились мои родители, было еще и незаконно. Это в разы усложняло переезд.

Очень хорошо помню, как я одеваю кирзовые сапоги (ни о каком мехе и речи не шло) на обмотанные портянками ноги. Не знаю точно, почему эти сапоги мне так врезались в память. Может, потому, что во время дороги мне не раз приходилось плакать от боли, когда промерзали мои пальцы на ногах. Ехали мы в грузовом вагоне. Температура была как на улице. Благо ветер был не такой пронизывающий и снег не заметал.

И вот когда мы добрались все-таки до тех родственников, у них в доме произошло чудо, которого я так ждал в тот предновогодний день, когда шел в школу за подарком. На столе стоял чугунок с отварной картошкой, а рядом кислое молоко. Мы все были счастливы, что наконец-то закончилась эта бесконечная дорога. Я уже не помню, что говорили родители по поводу всех этих событий, но уверен, что в тот момент в их сердцах загорелся огонек надежды на то, что их дети все же вырастут , и будут здоровыми и счастливыми, и подарят им внуков.